– Всё в порядке? – спросила тётя Пол, поднимаяглаза от руки Дерника, которую в этот момент бинтовала.

– Всего лишь шишка на голове, – отозвался Бэйрек,опуская Гариона. – Вы отогнали их? – жёстко, почти грубо спросил он.

– Тех, кто ещё мог бежать, – отозвался Силк: вголосе звенело возбуждение, узкие глазки блестели. – Остальные – вон там.

Он показал на неподвижные тела, всё ещё лежащие почти рядомс костром.

На поляне появился Леллдорин, оглядываясь через плечо идержа лук наготове. Он задыхался, лицо побледнело, руки тряслись.

– С тобой ничего не случилось? – спросил юныйаренд, завидя Гариона.

Тот кивнул, осторожно дотрагиваясь до опухоли за ухом.

– Я пытался найти тех, кто взял тебя в плен, –пояснил Леллдорин, – но они успели убежать. Там в лесу какое-то огромноеживотное. Я слышал его рёв, когда искал тебя, – ужасные звуки.

– Зверь убежал, – бесстрастно объявил Бэйрек.

– Что это с тобой? – удивился Силк.

– Ничего, – коротко буркнул великан.

– Кто были эти люди? – полюбопытствовал Гарион.

– Скорее всего, грабители, – решил Силк, убираяклинок. – Одно из преимуществ государства, которое держит людей в рабстве.Рабам в конце концов надоедает такая жизнь, и они удирают в лес поискатьбогатства и приключений.

– Ты говоришь совсем как Гарион, – возразилЛеллдорин. – Неужели вы не можете понять, что рабство у нас – частьестественного порядка вещей. Крестьяне не могут сами позаботиться о себе,поэтому те, кто выше их по рождению, берут тяжёлую ответственность на своиплечи.

– Ну конечно, ещё бы! – съехидничал Силк. –Им, естественно, не так хорошо живётся, как вашим свиньям, и крыша над головойне столь роскошная, как у собак, но забота ваша несомненна!

– Хватит, Силк, – холодно остановила тётяПол. – Давайте не будем ссориться!

Она завязала последний узел на руке Дерника и, подойдя кГариону, слегка коснулась пальцами шишки.

Тот сморщился.

– Вряд ли это серьёзно, – заметила она.

– Но очень болит, – пожаловался тот.

– Конечно, дорогой, – спокойно ответила тётя,намочила платок в холодной воде и приложила к ушибленному месту. – Пора быуже научиться оберегать голову, Гарион.

Если будешь продолжать и дальше подвергать её всякимнеприятностям, мозга расплавятся.

Гарион уже хотел ответить что-то, но в эту минуту в кругсвета вступили Волк и Хеттар.

– Они всё ещё бегут! – объявил последний. Стальныедиски на куртке из конской шкуры отливали красным; сабля была в крови.

– Да, это им прекрасно удаётся, – согласилсяВолк. – Все живы?

– Шишки и синяки, но в остальном ничего страшного.Могло быть и хуже, – кивнула тётя Пол.

– Не стоит беспокоиться о том, что могло быть – Ненужно ли избавиться от этих? – проворчал Бэйрек, показывая нараспластанные тела.

– Давайте похороним трупы, – предложил Дерникслегка дрожащим голосом.

Лицо его было очень бледным.

– Слишком много чести, – резко ответилБэйрек. – Пусть их приятели вернутся и позаботятся о церемониях, еслипожелают.

– Но порядочные люди так не поступают, – настаивалкузнец.

– Обойдутся! – пожал плечами Бэйрек. Господин Волкперевернул один из трупов и внимательно посмотрел в лицо мертвеца.

– Похож на обычного арендийского бандита, –хмыкнул он. – Хотя трудно сказать наверняка.

Леллдорин собирал стрелы, осторожно вытягивая их из тел.

– Давай уберём их подальше, – предложил ХеттаруБэйрек. – Надоело смотреть на всё это.

Дерник отвернулся, но Гарион успел заметить слёзы в егоглазах.

– Больно, Дерник? – сочувственно спросил юноша,садясь на бревно рядом с другом.

– Я убил одного из этих людей, Гарион, –по-прежнему дрожащим голосом ответил кузнец. – Ударил топором в лицо. Онзавопил, а его кровь залила меня всего. Потом он упал и бился в судорогах наземле, пока не умер.

– У тебя не было выбора, Дерник, – утешалГарион, – ведь они пытались убить нас.

– Никогда раньше не мог ударить человека, –продолжал, как бы не слыша, Дерник, слёзы ручьём лились по щекам. – Он такдолго мучился – ужасно долго…

– Почему бы тебе не попытаться уснуть, Гарион? –вмешалась тётя Пол, не сводя глаз с залитого слезами лица Дерника.

Гарион, мгновенно всё поняв, поднялся.

– Спокойной ночи, Дерник, – прошептал он и побрёлк шатрам, но по дороге оглянулся.

Тётя Пол села рядом с кузнецом и что-то тихо говорила ему,нежно обняв рукой за плечи.

Огонь догорал, только крохотные оранжевые искорки мелькали вчёрном пепле; мокрый лес молчаливо сторожил шатры. Гарион изо всех сил старалсяуснуть, несмотря на пульсирующую боль в голове. Наконец, уже после полуночи,сдался, вылез из-под одеяла и направился на поиски тёти Пол.

Круглая жёлтая луна поднялась над серебристым тума ном,таинственно переливавшимся в её холодном свете.

Самый воздух, казалось, тоже мерцал, окутывая Гарионанеземным сиянием. Осторожно пробравшись через молча ливый лагерь, он поскрёбсяу занавески, прикрывающей вход в шатёр, и прошептал:

– Тётя Пол… Тётя Пол, – повторил он чутьпогромче, – это я, Гарион.

Можно войти?

Так ничего не услышав, Гарион потихоньку приподнял занавескуи заглянул внутрь. Никого.

Озадаченный и немного встревоженный, он обернулся и огляделполяну.

Недалеко от стреноженных лошадей стоял на страже Хеттар.Хищное лицо повёрнуто в сторону туманного леса, плащ плотно запахнут. Чутьпоколебавшись, Гарион, неслышно ступая, зашёл за шатры и начал пробиратьсячерез. деревья и прозрачный светящийся туман к ручью, решив, что, если смочитьбольную голову ледяной водой, станет легче.

Отойдя примерно ярдов на пятьдесят от шатров, он уловилкакое-то слабое движение впереди и остановился.